Святитель Спиридон Тримифунтский

25 декабря, когда западный христианский мир и Церкви, следующие григорианскому календарю, празднуют Рождество, наша Церковь продолжает своё странствование путями Рождественского поста. Дабы путь этот не был пройден в одиночестве, Господь посылает нам в спутники своих святых, память которых празднуется в эти святые подготовительные дни. Среди них Спиридон Тримифунтский, память которого празднуется в этот необыкновенный день.

Святой Спиридон был современником Николая Чудотворца. Однако, между ними пролегало море. Ибо Спиридон был киприотом, а Николай ликийцем – уроженцем древней области, некогда славной страны под названием Ликия со столицей в Мирах. Оба дышали словами Апокалипсиса о Новом Небе и Новой Земле, «где моря, уже нет» (ср. Апок. 21:1).

Оба родились во второй половине III века, пережили Эпоху гонений, несомненно, были исповедниками самого страшного из них – Великого гонения при Диоклетиане и его преемниках (303-313). 

Чтобы хоть немного понять, кем были эти люди, нам, достигшим, выражаясь словами названия романа Жан-Поля Сартра, «возраста зрелости», должно вспомнить наших фронтовиков, прошедших Великую Отечественную. Тех, кто побывал в плену или был мучим в лагерях, но выжил. Это были особые люди, как бы сделанные из другого теста, или лучше, из железа. Говорили они немного, особенно о прошлом. Тем в большей степени воспоминания их бесценны. 

Церковные историки древности сохранили для нас эпизод, когда император Константин Великий (+325) повстречался с епископами, пережившими гонения, на Вселенском Соборе в Никее в 325 году. Увидев их во множестве – у кого-то из этих исповедников был выколот глаз, отрезана рука, на теле стояло клеймо – прослезился. Монарх не знавший жалости, победитель, самодержец, откладывавший крещение до самой смерти, чтобы вершить суд и казнить врагов, каким помнят его современники, не смог сдержать слез.

В Римской Империи IV-V веков, которая простиралась от современных Англии и Испании до Алжира и Марокко, было около двух тысяч православных епископов. Их кафедры не были равны по значению. Так, епархия святого Августина, порт Иппон, современная алжирская Аннаба, был в этой негласной табели о рангах где-то посредине, между первой и второй тысячей. Епархия же Спиридона … была одной из последних.

Он был епископом небольшого поселения, скорее всего, как это имело место в древности, хорепископом, то есть, дословно, «сельским архиереем». Как это было разрешено церковным канонами того времени, он был человеком семейным, имел жену и детей. Житие сохранило имя одной из них – Ирина. 

С греческого «Ирина» означает «мир». Спиридон был Человеком Мира, а значит Другом Божьим. «Ибо Он есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду», – пишет Павел о Христе.

До своего избрания, впрочем, скорее всего, и после, он пас овец. Для епископа Христовой Церкви это было вполне обычно. Так, великий отец Церкви Августин, до своего обращения писавший речи Императору в Милане, будучи архиереем, до конца своих дней ездил на осле. 

Помимо знамений и чудес, история сохранила для нас весьма мало сведений. Так, известно, что Спиридон участвовал в весьма важном для Церкви Соборе в Сардике, современной болгарской Софии, в 343 году. Вскоре после этого он отошёл ко Господу.  

Мы с вами живем в эпоху, которая стремится к бессмертию. Не веруя более в Вечную Жизнь, ищет бессмертия в сети. Готова на всякую нелепость, лишь не быть преданным забвению. Хотя бы на день, на месяц, на год. Чем по более мы преуспеваем в этом, тем более обрекаем себя на забвение. 

Поэтому важно понимать, что мировоззрение Спиридона, и подобных ему Божьих друзей, строилось на противопоставлении христианского убеждения в преодолении смерти Воскресением Господа Иисуса идее биологического, технологического, литературного, естественного и любого другого бессмертия личностей, людей, богов, героев. Конечно же, Спиридон не знал всей этой терминологии, которая столь привычна и даже необходима нам, чтобы понимать. Но жил он именно так.

«Верил Богу, верил в Бога, следовал за Ним». 

«Нужно умереть так, чтобы смерть обессилила, встретив нас», – пишет Андрей Платонов в рассказе «Одухотворенные люди». Если попытаться переложить только что сказанное на язык современности, то можно сказать, что христианское новозаветное бессмертие это не природно-религиозное, мифологическое и даже не библейское ветхозаветное бессмертие продолжения рода, не голая жизнь медицинских технологий и не «бессмертие словарей», или, парафразируя название романа Леона Вишневского, «Бессмертием в Сети». 

Последнее чрезвычайно важно, потому что как в светской, так и в нашей, внутренней церковной среде присутствие, признание и даже стремление к такому «бессмертию сетей» порой чрезвычайно сильно. В частности, у человека создается убеждение, что через карьеру, строительство, иерархическую принадлежность или богословское творчество можно прочно войти в историю и тем самым обрести «бессмертие». Так возникает иллюзия, что будущие поколения будут читать наши тексты, видеть наше имя на книжных полках и, что может казаться весьма убедительным и весомым фактором, – помнить и знать о нас благодаря словарям.

«Бог, Который прежде времени, стал человеком во времени, чтобы освободить от времени», – писал святой Августин. Спиридон жил так, что слова эти исполнялись над ним. Он не стремился к известности, хотел быть забытым. 

Пока билось его сердце здесь на земле, он стремился благотворить. Ближним и дальним, как заповедано в Писании. Как об этом свидетельствует его житие. 

Свободный от времени, он исполнен благодати. По слову апостола Павла, благодать есть свобода (2 Кор. 3:17). Святой Спиридон благотворит нам ныне, чтобы силой Святого Духа освободить от времени нас.

Священник Августин Соколовски, доктор богословия